Джерело: http://www.kiev-orthodox.org/marriage/balashov_love/

Вопросы об отношениях мужчины и женщины, как и проблемы духовного окормления, уже не раз поднимались на страницах "Киевской Руси" и "Камо грядеши". Сегодня мы предлагаем вашему вниманию беседу с протоиереем Николаем Балашовым, взятую нами из его книги “И сотворил Бог мужчину и женщину” (М., 2001). Отец Николай рассматривает вопросы современной духовнической практики, связанные с браком и семейной жизнью.

«Таинство любви». Эти слова святого Иоанна Златоуста лучше всего передают православное отношение к браку как вечному единению супругов друг с другом в той особой, исключительной любви и близости двоих, в которой они становятся «уже не двое, но одна плоть» (Мф. 19: 5; Быт. 2: 24). Ибо, как поясняет тот же святитель, «любовь такова, что любящие составляют уже не двоих, а одного человека, чего не может сделать ничто, кроме любви».

Христиане всегда признавали брак таинством веры, запечатлевали вступление в супружество молитвою и церковным благословением. Отношения мужа и жены они, по слову Апостола, рассматривали в свете возвышенного образа союза Христа и Церкви. «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела; но, как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее... Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф. 5: 22-25, 31-33).

«Те, которые женятся и выходят замуж, должны вступать в союз с согласия епископа, чтобы брак был о Господе, а не по похоти», — писал в самом начале II века священномученик Игнатий Богоносец (епископы возглавляли тогда каждую церковную общину).

Тертуллиан в III веке упоминает о совместном причащении супругов как подтверждении обетов верности. По его словам, брак, «скрепленный Церковью, подтвержденный жертвоприношением [т. е. Евхаристией], запечатлевается благословением и вписывается на небесах ангелами».

Подобные выражения встречаются и в более поздних святоотеческих писаниях. «Необходимо призвать священников и молитвами и благословениями утвердить супругов в совместной жизни, чтобы... супруги в радости проводили жизнь, соединяемые помощью Божией», — говорил, например, святитель Иоанн Златоуст.

Итак, таинство брака изначально признавалось Церковью. Но формы его совершения бывали различными. И существующий у нас особый обряд брачного венчания довольно позднего происхождения — он стал общеупотребительным лишь в конце IX века, да и то лишь для свободных лиц (согласно 89-й новелле византийского императора Льва VI). На рабов этот обычай распространился еще позднее, в конце XI века.

А что же было до того? В течение многих столетий Церковь жила без такого обряда и признавала действительным брак между верующими людьми, который фиксировался только через публичное объявление в общине, благословение епископа или священника и совместное участие в Божественной литургии. Церковь следовала нормам тогдашнего римского права, согласно которым законным браком признавалось подтвержденное перед свидетелями соглашение между свободными в своем выборе мужчиной и женщиной. Классическое определение языческого римского юриста третьего века Модестина («Брак есть союз мужчины и женщины, общность всей жизни, соучастие в божеском и человеческом праве») перешло во все основные канонические сборники Православной Церкви, включая славянскую «Кормчую книгу».

Исторические памятники свидетельствуют, что и в VI, и в VIII, и в IX веках в Византийской империи законный брак мог заключаться как священником, так и экдиком, то есть своего рода нотариусом. И Церковь не выражала по этому поводу никаких протестов. Браки, заключенные, по-нашему говоря, в гражданском порядке, признавались законными. Состоящие в них супруги не подвергались каноническим прещениям. «Такой же практики придерживается в настоящее время Русская Православная Церковь», — сказано в документе Архиерейского Собора (X. 2). Таким образом еще раз подтверждено уважительное отношение Церкви и к гражданскому браку, засвидетельствованное ранее в Определении Священного Синода Русской Православной Церкви от 28 декабря 1998 года.

Как быть с «невенчанным» мужем?

— Значит, нельзя говорить о гражданском «невенчанном» браке как о блуде? Почему же тогда некоторые духовники не допускают к причастию тех из своих чад, которые по каким-либо причинам не повенчались? Какой ужасный выбор стоит иногда перед православной женщиной, у которой неверующий муж не соглашается венчаться: разводиться с любимым мужем или отказываться от причастия, считая себя блудницей?!

— Да, несмотря на Определение Синода, мы до сих пор встречаемся с тем, что священники, чаще всего молодые, не допускают до причастия людей, которые состоят в «невенчанном», гражданском браке. И это даже в тех случаях, когда речь идет о людях пожилых, в брак вступивших давным-давно. В те времена, скорее всего, оба супруга были людьми неверующими, во всяком случае, весьма далекими от церковной жизни.

Иногда для них в данный момент венчание невозможно хотя бы потому, что только один из супругов стал верующим, церковным человеком, а другой стоит весьма далеко от православной церковности.

Именно такие и подобные им нарушения в области духовнической практики стали, как известно, поводом для вышеупомянутого синодального Определения. В частности, как отмечалось, «некоторые духовники объявляют незаконным гражданский брак или требуют расторжения брака между супругами, прожившими много лет вместе, но в силу тех или иных обстоятельств не совершившими венчания в храме... Некоторые пастыри-духовники не допускают к причастию лиц, живущих в “невенчанном” браке, отождествляя таковой брак с блудом». Священный Синод признал такие меры неприемлемыми.

Ясно, что «гражданским браком» здесь именуется юридически действительный супружеский союз, а не просто сожительство двух людей, не желающих связывать себя какими-либо «формальными обязательствами».

— То есть, венчаться совсем не обязательно?

— Речь идет совсем не о том. Конечно, Православная Церковь, как указано и в том же Определении Священного Синода, настаивает на важности и необходимости церковного брака для своих членов. Совершением церковного бракосочетания торжественно утверждается создание домашней церкви. Это выражение, часто встречающееся в посланиях апостола Павла (Рим. 16: 4; 1 Кор. 16: 19; Кол. 4: 15; Флм. 1: 2), используется в «Основах социальной концепции» для описания христианской семьи. Образ Христа — жениха (Мф. 9: 15; 25: 1-13; Лк. 12: 35-36) и Церкви — жены или невесты (Еф. 5: 24; Откр. 21: 9) неоднократно употребляются в Священном Писании. Уже одно это говорит об особой внутренней близости семьи и Церкви. «Брак есть таинственное изображение Церкви», — говорил святитель Иоанн Златоуст. «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18. 20), — эти слова Господа можно отнести ко всякой семье, в основе которой лежит не только любовь супругов друг ко другу, но и их совместная устремленность ко Христу. Нет и не может быть оправдания лукавству некоторых верующих, сознательно уклоняющихся от церковного бракосочетания, чтобы не связывать себя слишком серьезными обязательствами («поживем-увидим, может, потом и обвенчаемся»). Как показывает опыт, такой «пробный» брак чаще всего разваливается спустя определенное время.

Однако нельзя забывать, что «на протяжении длительного периода государственного преследования религии совершение торжественного венчания в церкви фактически оставалось крайне затруднительным и опасным» (Х.2). В определенных случаях Церковь способна признать таинство любви свершившимся, хотя обряд брачного венчания и не был совершен. Например, если оба супруга, ранее не являвшиеся членами Церкви, присоединяются к ней, их брак признается действительным и освящается самим таинством Крещения и последующим участием в Евхаристии, не нуждаясь в обязательном совершении дополнительных обрядов.

— А если к вере обратился лишь один из супругов?

— На такой вопрос ясно ответил еще святой апостол Павел: «Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим... Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?» (1 Кор. 7: 12-14, 16).

В Послании апостола Петра также содержится обращение к христианкам, мужья которых — неверующие. Апостол не только не советует своим слушательницам разводиться, но и настаивает, что они должны проявлять особенное внимание и послушание своим супругам, «чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие» (1 Пет. 3: 1-2).

Впоследствии, в 72-м каноне Трулльского собора, со ссылкой на апостольские слова также была подтверждена действительность союза между лицами, которые, «будучи еще в неверии и не быв причтены к стаду православных, сочетались между собою законным браком», если впоследствии один из супругов принял христианство. Уважение Церкви «к такому браку, в котором лишь одна из сторон принадлежит к православной вере» засвидетельствовано и в упомянутом выше Определении Священного Синода 1998 года.

О Христе сказано, что Он «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит» (Мф. 12. 20). А Церковь подражает Христу. Поэтому ее пастырская забота всегда стремится к сохранению, а не к разрушению брачного союза, даже если союз этот страдает определенной неполнотой духовного единства.

Контрацептивы: можно или нельзя?

— Насколько контрацепция допустима в православной семье, призванной являть собою домашнюю малую церковь?

— Мы годами молчали об этой серьезной пастырской проблеме, которая на уровне официального церковного учительства никогда и не рассматривалась. А в православной среде тем временем распространялись самые разные точки зрения, иногда приходящие между собою в прямое противоречие. Недопустимо, когда неразумное навязывание частных взглядов всем окружающим приводит в конце концов к распадению семей и к личным трагедиям. Такое нередко происходит, когда ревностные православные христиане и ревностные духовники (прежде всего очень молодые батюшки, которые у нас иногда на третьем десятке лет — от роду, а не от рукоположения! — уже «старцами» становятся) говорят о том, что существуют лишь две возможности: или рождение неограниченного количества детей (сколько получится!) или полное воздержание супругов после рождения у них того количества детей, которое они могут понести.

Конечно, пара, не желающая иметь детей, не может стать домашней церковью и не может быть названа христианской семьей в настоящем смысле этого слова. Если супруги не готовы к жертвенности, если они не хотят отдавать свое время, свой покой и свои душевные силы, не готовы жертвовать в какой-то степени даже своей карьерой и профессиональной реализацией ради того, чтобы родить и воспитать дитя — это всего лишь глубоко ущербный союз двух эгоистов.

Но бывает, в семье складывается ситуация, когда по болезни, иным серьезным причинам бывает необходимо на какой-то срок воздержаться от рождения детей... Да, можно сказать, что единственный способ ограничить количество детей — не прикасаться мужу и жене друг к другу. Но что мы получим в результате? Распад многих семей. Будет ли это победой высокой нравственности?

— Кстати, о воздержании: насколько оправдана настоятельная рекомендация, почерпнутая, как говорят, из «Посмертных поучений» преподобного Нила Мироточивого, о полном воздержании от супружеских отношений в период беременности матери и кормления младенца грудью? Эта точка зрения проповедуется, например, одним из популярных столичных пастырей. Можно ли считать это частным мнением или тому есть канонические подтверждения?

— Боюсь, что авторы подобных рекомендаций недооценивают значения супружеской близости. Возможно, по причине собственной очень высокой аскетической настроенности. Но вот перед нами апостол Павел, которого трудно упрекнуть в потворстве невоздержанию. Однако он, как известно, советовал христианским супругам: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор. 7. 5).

Что же касается абсолютного воздержания во время беременности и кормления... В общей сложности получится срок примерно в два года, а если долго кормить, то и больше. Другой священник не без основания заметил: «За это время мужу, пожалуй, можно и монашество принять». Конечно, в поздние сроки беременности и в первое время после родов воздержание необходимо, об этом и врачи говорят. Но если советы упомянутого вами батюшки применять во всей полноте, то результатом, очевидно, легко может стать нарушение супружеской верности и, вследствие этого, распад семьи. Поэтому я думаю, не стоит всем подряд рекомендовать образ жизни, похожий на подвижничество святого Иоанна Кронштадтского.

— В жизни встречаются такие сложнейшие ситуации! Молодая мать троих совсем еще маленьких детей, которых она родила с помощью операции кесарева сечения, ждала четвертого малыша. В этот раз ей снова предстояло кесарево сечение. Известно, что эту операцию можно делать лишь дважды — дальше стенка матки так истончается, что появляется угроза жизни матери. Тут же был четвертый случай! Врачи, сделавшие все, чтобы спасти мать и ребенка, вынесли приговор: следующая беременность — неминуемая смерть для матери! И что же, мы будем так жестокосердны, чтобы сказать этой женщине: умри, но рожай?! Пусть останутся сиротами четверо малышей? Или предложим ей оставить любящего мужа, разрушить семью, ибо полное телесное воздержание — подвиг для немногих? Семья выбрала в такой ситуации естественный метод предохранения — и это была пусть и слабость человеческая, но меньший грех по сравнению с тем, что могло бы произойти...

— Немилосердно было бы упрекнуть такую женщину. Она заслуживает сочувствия и поддержки — ведь она не отказывалась от материнства, наоборот — взяла на себя подвиг под угрозой смерти выносить и родить четверых малюток!.. В таких ситуациях очень нужно трезвомыслие, если мы не хотим превратиться в фарисеев и возлагать на людей «бремена неудобоносимые».

— Если говорить о ситуациях, подобных вышеописанной (пусть, может быть, и не в таких крайних проявлениях), то какие формы контрацепции возможны?

— Католическая Церковь в своей пастырской практике проводит различение между «естественными» и «искусственными» методами «планирования семьи». Первые допускаются, в отличие от вторых. Иногда подобные утверждения повторяют и православные пастыри. По мнению многих, здесь есть некое лукавство: несмотря на естественность периодов, когда организм женщины не способен к зачатию, все равно супруги устанавливают сознательное и совсем не столь уж «естественное» препятствие к рождению ребенка!

Возникают и другие вопросы. Во-первых, практический: «естественный метод подвел очень многих супругов, которые на него полагались. Недаром сердитые на папский запрет миряне-католики прозвали его «ватиканской рулеткой». Правда, со временем «естественный метод» усовершенствовали: теперь кроме календаря «опасных» и «безопасных» дней используется измерение температуры по утрам и учет свойств секреции внутренних органов. Мне доводилось слушать, как католический безбрачный священнослужитель на одной международной конференции с большим знанием дела обучал подобным премудростям активистов движения «в защиту жизни». Очень сомневаюсь, что все это по праву называется «естественным методом»!

Во-вторых, почему надо считать, что все «естественное» допустимо и невинно, а все «искусственное» — непременно предосудительно по самой своей сущности? Мы живем в падшем мире, где сама природа поражена последствиями греха. А вся медицинская практика — разве она не представляет собой искусственного вмешательства в деятельность человеческого организма? Терапевт, который выписал таблетки или инъекции, хирург, который удалил воспалившийся орган или разросшуюся опухоль, — разве они не применили искусственные методы, вместо того, чтобы позволить человеку естественным путем скончаться от болезни?

Архиерейский Собор Русской Православной Церкви пошел по другому пути. В «Основах социальной концепции» средства контрацепции различаются по другому признаку: они делятся на абортивные и неабортивные.

Абортивные средства — это те, которые уничтожают на самых ранних стадиях уже зачатую в утробе матери человеческую жизнь. Таковы, например, некоторые гормональные препараты, действие которых препятствует закреплению оплодотворенного яйца в матке и дальнейшему его развитию.

К употреблению таких средств, отмечено в документе, «применимы суждения, относящиеся к аборту» (XII. 3). Значит, Церковь считает их использование недопустимым и греховным.

Но далее сказано: «Средства, которые не связаны с пресечением уже зачавшейся жизни, к аборту ни в какой степени приравнивать нельзя».

— Если признаются неабортивные способы контрацепции и возможность использовать их в какой-то ситуации, значит ли это, что Церковь благословляет контрацепцию?

— О всяком поступке человека надо судить, принимая во внимание его побуждения. Это общее правило нравственного богословия. Бывают принципиально разные ситуации, которые нельзя мерить одной меркой.

Так и в данном случае: нравственная оценка использования подобных средств во многом зависит от мотивов, которыми руководствуются супруги. Одно дело, если супруги исходят из эгоистических побуждений и не хотят рождения детей, которые лишили бы их покоя, части достатка, которые будут впоследствии предъявлять какие-то права на их участие, жертвенность, заботу. Это, конечно, греховное поведение, как и отмечено в «Основах».

Другое дело, если отсрочивать рождение детей супругов побуждает необходимость обеспечивать подобающее воспитание для уже родившихся, либо состояние здоровья кого-либо из родителей, либо уход за серьезно больными членами семьи и тому подобные основательные причины.

«Очевидно, что решения в этой области супруги должны принимать по обоюдному согласию, прибегая к совету духовника», — сказано в соборном документе (XII. 3). Духовникам же Собор рекомендовал заботиться в подобных ситуациях прежде всего о сохранении и укреплении семьи. А для этого «надлежит с пастырской осмотрительностью принимать во внимание конкретные условия жизни супружеской пары, их возраст, здоровье, степень духовной зрелости и многие другие обстоятельства, различая тех, кто может “вместить”высокие требования воздержания, от тех, кому это не “дано “ (Мф. 19: 11)».

— С кем советоваться относительно природы действия различных контрацептивных средств? Как узнать, абортивные они или нет? Такой вопрос прозвучал на одной из конференций вскоре после Архиерейского Собора.

— Ответ представляется ясным: разговаривать надо со специалистами, компетентными в этой области, то есть с медиками. Странно было бы ожидать исчерпывающих рекомендаций такого рода от духовных лиц, тем более от Архиерейского Собора, все члены которого являются монашествующими и просто не могут обладать соответствующим опытом! Это дело врачей, а не священников. Конечно, и пастырям не повредило бы иметь хотя бы общие представления, ведь медицинская информация на эту тему сейчас общедоступна. Но смешивать исповедь или духовный совет с обсуждением физиологических подробностей, тем более весьма интимного плана, все же не следует.

Балашов Николай, прот.